freedom never greater than its owner
в этом городе ровные линии скрашены ломким снегом,
жадный взгляд выдирает верхушки соборов и крыш,
ледяные мосты нависают и капают бисером белым,
нажимаешь на кнопки замерзшими пальцами; тишь.
тишь, и только под вечер пропахшие двери вскрывают
оголотелости смех, переполненных комнат угар,
час, второй, между пятой и двадцать девятой шатает,
и опять — тонкий лед, мягко стелется снежный бульвар.
кофе, улицы, двор, за которым скрывается новый,
где-то дальше — уютные двери друзей,
цвет то желтый, то серый, то сине-лиловый,
то отчаянно белый, как крылья у голубей.
каждый миг на ладони; качели у доброго великана,
задний двор — как вселенная, полная новых идей,
кадры падают в руки, и ежесекундно, и неустанно
открываются тысячи странных, манящих дверей.
засыпая, послушай, как шепчутся звезды и стены,
как колеса стучат, унося тебя в чуткую ночь,
и как бережно, чутко тот город дарует тебе перемены,
забирая ненужное, душное — прочь.
жадный взгляд выдирает верхушки соборов и крыш,
ледяные мосты нависают и капают бисером белым,
нажимаешь на кнопки замерзшими пальцами; тишь.
тишь, и только под вечер пропахшие двери вскрывают
оголотелости смех, переполненных комнат угар,
час, второй, между пятой и двадцать девятой шатает,
и опять — тонкий лед, мягко стелется снежный бульвар.
кофе, улицы, двор, за которым скрывается новый,
где-то дальше — уютные двери друзей,
цвет то желтый, то серый, то сине-лиловый,
то отчаянно белый, как крылья у голубей.
каждый миг на ладони; качели у доброго великана,
задний двор — как вселенная, полная новых идей,
кадры падают в руки, и ежесекундно, и неустанно
открываются тысячи странных, манящих дверей.
засыпая, послушай, как шепчутся звезды и стены,
как колеса стучат, унося тебя в чуткую ночь,
и как бережно, чутко тот город дарует тебе перемены,
забирая ненужное, душное — прочь.