На обратной стороне потускневшей старой монетки живет память. Память то светится глубинным янтарем, то становится темнее самого далекого закоулка вселенной. Она то хохочет, наполняя все вокруг солнечными брызгами, словно молодая девушка, которая плещется в утренних океанских водах, то плачет, переполняя собой старые коридоры, по которым уныло плывут изувеченные стулья. Память скребется о монетку, забирая у нее бронзовый загар и зеленоватый древний налет, песок с морского дна и крики чаек у берегов, свет маяка среди ночи и шум разбивающихся о скалы волн, пение старого рыбака, который чинит прохудившуюся сеть, и легкие удары ног юных танцовщиц о теплые плиты храма. А следом катится звук флейты, прохладный, как горный ручей, и бас барабанов, их грохочущее пение, разжигающее застоявшуюся кровь в жилах; тянутся вереницы облаков и мягко сипит ветер в соломенных крышах. И потерянная монетка катится и катится все дальше, со звоном ударяясь о щербатые каменные ступени, об утоптанную мокрую глину, о песок, изрезанный лапками сотен неутомимых крабов — а потом исчезает среди беспокойной воды, наполняющей мировой океан, уходя все глубже и глубже, к затерянным континентам и исчезнувшим голосам.
Однажды ты будешь идти вдоль вечернего пляжа, наполненного легким смехом, разговорами, ленивыми восклицаниями, запахами жареной рыбы, ударами причаливающих лодок и тихими, разгорающимися звездами, и увидишь потускневшую монетку, впечатавшуюся в мокрый песок. Коснись ее — и ты услышишь, как оживет память.