запретное

обнажаешься; страшно без масок, пульсирует вскрытое дно,
зябкой моросью кожа мгновенно себя покрывает.
отражаешься – то ли ты это, ли зеркальная рифма упала в окно
и теперь осторожно, наощупь, сама же себя изучает.
дрожью судорог пальцы скользят по пескам твоих снов,
исступленный доносится выдох, ломаясь в полете,
с оглушительным грохотом выбит ведущий к истокам засов,
перекрыла созвучия мира симфония сердца на взлете.
серебром прозвенит на изломе запретное яблоко неги,
станет призрачным шепотом связь междометий и слов,
ты сомкнешь синеву, закрывая под тяжестью слабостей веки,
и опустится южная ночь на стенанья твоих городов.

@темы: моё, думать в рифму

---

море. знак бесконечность.

а потом будет море, упругим живым кольцом
зажимающее в оковы животного страха и нежной перины,
и подводные боги к тебе повернутся лицом,
мягкой мимикой грозных царей призывая в морские пучины.
окунешься и вынырнешь резко, сипя от восторженных чувств,
хриплым голосом небо призвав к полудурошной радости,
и, взахлеб рассыпаясь от сотен пронзающих тело безумств,
ты окажешься на перепутье у силы и сладостной слабости.
оттолкнешься и прыгнешь на плечи гигантам из скал,
выдыхая соленые брызги, расшитые солнца рукой,
и в счастливом отчаянье сотнями сотен зеркал
разобьешься о камни, усталость сменив на покой.
а потом ты очнешься. И море упругим живым кольцом
пережмет тебя снова, и страх станет мягкой периной,
и подводные боги к тебе повернутся лицом,
призывая, как знак бесконечность, в морские пучины…

@темы: моё, думать в рифму

---

пора спать...

испанские тетради полукругом,
акцент ужасен – сморщиться, вздохнуть,
на плечи сон упрямым теплым другом
пытается залезть – но не уснуть.
стихи не пишутся, прервалось вдохновенье,
две чашки кофе, кружка чая – все пусты,
и тяжестью в затылке ощущенье,
что долбят молоточками внутри.
ушедшим рифмам можно помахать платочком,
хотя и верить, что они еще придут;
уютно дремлет кот, свернувшийся клубочком,
беспечный, не считающий минут.
пора тащить себя за шкирку на подушки,
прижать к себе мохнатое зверье,
и слушать, как мурлычет сказки Пушкин,
укутывая в сонное тепло…

@темы: моё, сонное, думать в рифму

---

себе

никогда нельзя стихам ставить ограничение по времени, даже если осталось добить пару строк. "а вот счас, через минуту, я выдам шедевр. ща-ща!" ничего не получится. рифма это не терпит и может обидеться. и свалит до лучших времен, а ты сиди, как дурак.

ps. хочу сходить на "Дом солнца", почитать еще книжек Доджа, Геймана и "Время Бармаглота"

@темы: мысли вслух, себе, мозгожорки, wish

---

о творческом

45ый сборник "Парадоксов творчества" прилетел ко мне наконец. Ну, первая моя ласточка, первое напечатанное) Даже как-то странновато видеть себя в печатном виде, непривычно и приятно вместе с тем) А тем временем, на подходе "Красная книга"..)

@темы: мысли вслух, моё, литературное

---

=)

воронежская радость, боброКтот и весна кругом)

@темы: картинки, городские истории, фестивальное, настоящее волшебство

---

о всяком

а лучше всего успокаивает - покачаться на качелях, купить клубники и детского яблочного пюре, придти домой, заныкаться в уголок с книгой и под новую главу любимого Геймана захомячить вкусное. и легчает вроде. и черт бы с ними, застеночными.

а вообще - был Воронеж) была встреченная весна, пришедшая с цветущими деревьями, распустившейся на деревьях листвой, музыкой, танцами, друзьями, городскими улицами и яркостью) и я еще напишу об этом побольше чуть позже, только мысли соберу.

@темы: мысли вслух, городские истории, я раскрашивал небо

---

день ветреный

день ветреный, рожденная листва
чуть слышно падает на наши плечи,
в запястьях тонких бьются облака,
и скрип качели легок и застенчив.
каллиграфически расписана ладонь
оттенками твоих прикосновений,
под пальцами пульсирует огонь,
воссозданный из сотен сновидений.
нет четкости, картинка чуть плывет,
как будто близорукость нарастает,
я маленький влюбленный звездочет,
что карты неба твоего тайком листает.
графит крошится, вздохом акварель,
мне выпишут роль вечного Ромео,
к балкону отведут твоих земель -
читать стихи с улыбкой, чуть несмело.
и будут по словам моим скользить
ветра с давно написанной картины,
и тактом вальсовым над городом кружить,
шагами легкими по граням паутины.

@темы: ночное, моё, отражения, думать в рифму, ветренности

---

чужими

«— К поэтам нельзя относиться серьезно. Иначе их пришлось бы расстреливать, — сказал один из руководителей фаланги в Гранаде, когда решалась судьба Федерико Гарсиа Лорки.»

@темы: чужими мыслями

---

себе

отмеряешь какие-то цели,
расставляешь себе мосты,
и, взмывая на карусели,
на себя глядишь с высоты.
улыбаешься тонкой усмешкой -
подбодриться, рукав закатать,
поиграться в “орел и решку” -
не забыть бы еще поспать.
на рубашке алеет капля -
поцарапался об углы,
на премьеру спеша спектакля
по мотивам своей мечты.
в уголках твоих глаз свобода,
в крае сердца любовь и соль,
сам ты – ветреная погода,
и корабль ты и Ассоль.
да, романтик! смеешься звонко,
плачешь правдой и веришь мечтам;
эй, поэт, южный ветер, девчонка,
знай – ты нужен этим мирам.

@темы: моё, отражения, думать в рифму, ветренности

---

yoav

а Vеrо4ка подсадила меня на мальчика Yoav'а. залипаю-слушаю.

«Всегда было интересно, как это - вот ты хороший еврейский мальчик, сын архитектора и оперной певицы, родился в Африке, сходишь с ума по Саймону и Гарфанкелю, Битлз и The Cure, потом - бац - монтажная склейка, Нью-Йорк, тебе тридцать, ты запредельно красивый, ненормальный, тотальный грёбаный гений; ты пришел и опрокинул всю существующую музыку, хотя казалось, что она и так стоит на голове.
Здравствуй, новый Боно; так приятно хоть в ком-то не сомневаться.» (с). vero4ka

а тут смотреть

@темы: нравится, музыкальное, чужими мыслями

---

полет нормальный

две изогнутые прямые,
параллельно идущие вверх,
чуть безумные и чуднЫе,
право слово – и смех и грех.
я качусь вслед за ними скорым,
заплетая слова в узелки,
и, лишаясь земной опоры,
расправляю свои стихи.

в общем и целом - вполне неплохо. не без погрешностей, но куда ж без них, родимых. Муза сказала, на одной вещи во мне проснулся Маяковский, забавно)) главное, не отступать. уже качусь по наклонной, нельзя тормозить. только ускоряться и без оглядок.

@темы: мысли вслух, моё, себе, на выдох, думать в рифму, ветренности

---

коньячку кружечку

научиться бы, наконец, справляться с волнением -_- но ведь оно уже почти не появляется, когда надо выйти на сцену танцевать перед огромным залом. привычка, может все дело в том, что в этом случае работает тело, и движения сами по себе помогают сбросить тяжесть. а вот как выйти да читать вслух...чорд. я никак не могу этому научиться. паника-паника спокойна! >.<

@темы: мысли вслух, мозгожорки

---

спать, кому сказала!

Анька-Анечка, дурная, что ж ты не идешь в кровать,
там заждались сны цветные, хватит зрение сажать!
нет, она, конечно, знает, что уже пора бы спать,
но сначала крайне важно “полстранички” дочитать.
я ей дам пинок с размаху, чтобы вылетела дурь,
но ведь вот какое дело – она знает где еще…)))

и на этой радостной ноте я иду спать.

@темы: мысли вслух, бредни, думать в рифму

---

тайное. память юга.

читаю Парнок, у изголовья
два ветра морем идут вперед.
твой взгляд напротив, чуть исподлобья,
похож на призрачный синий лед.
в тарелке фрукты, горсть винограда,
бардак по комнате, духота.
ты расправляешься с шоколадом,
уже запачкавшись с края рта.
гуляли много, купались в скалах,
в ночи карабкались по камням.
ты ночью сердце мне обнажала,
взрываясь россыпью по вискам.
часы застыли, перевернулись,
мы разлетелись в свои углы,
и жар асфальта с горячих улиц
извлек нам память из пустоты.
я глажу феньку, белила с алым,
ты что-то пишешь к себе в тетрадь.
в ногах осадок гудит усталый,
и холодит нас слегка кровать.
но ближе вечер, песок тревожит,
стеклянный путь вновь сближает нас,
все снова станет в ночи возможным,
оставив тайное – “здесь. сейчас.”

@темы: моё, отражения, думать в рифму, ветренности

---

ты меня

я слышу, ты смотришь, я пишу, ты рисуешь, у тебя полосатые носки, старые кеды, парижское пальто и синяя юбка, духи из сладкого яблочного сока, утреннего снега и льда, у меня тельняшка, джинсы-клеш с драными коленями, на шее запах морской соли и терпкого лимона со сладкой каплей апельсиновых брызг, у тебя белесые ломкие волосы и прищуренные морщинки в самых краешках глаз, и один слегка косит, но это тебя ни капли не портит, а у меня близорукость, прямоугольники очков на переносице, широкий шрам на запястье (будто перерезала его сама, простихоспади), каштаново-медное чертичто на голове, отросшее ниже плеч волнами, ты синие всплески неба, ласковые туманы горных перевалов, стоптанные ботинки, испачканные красками руки, масло, пролитое на рюкзак, я удивленный морской рассвет, нежный голос закатного ветра, чернила в потекшей ручке, исчерканный блокнот, бардак на рабочем столе, скрипящие качели в парке, а ты на все это смотришь и рисуешь, а я все это слышу и записываю…
и наши мизинцы соединены тонкими нитками танца.

@темы: тебе, мысли вслух, нежности, отражения, ветренности

---

дети

в горизонтах мы ищем чудо,
краем неба глаза умываем,
и звенят наших душ сосуды,
по далеким мирам скучая.
мы не верим словам с экрана,
ведь квадраты их лиц – лишь маска,
ускользаем от их обмана
и весны разливаем краски.
нас меняют, но слишком поздно,
легкость крыльев не терпит боли,
мы в задверье живем межзвездном,
отрекаясь от их неволи.
нас не вылечить, безнадежно,
мы ведь дети, хотя под тридцать,
нам частенько бывает тревожно,
и бедовая в сердце спица.
мы застряли в своих поверьях,
лечим насморк цветочной пылью,
у всевышнего мы в подмастерьях,
отказались от странной были.
мы давно уж открыли ставни,
с подоконников вышли к богу,
и мотивы мелодий давних
напеваем своей дорогой.
на ладонях – счастливый клевер,
в сердце истина и мечта.
помнишь имя? мы Юг и Север.
впереди нас – всегда весна.

@темы: моё, думать в рифму

---

куклы

Их было двое. Две очаровательные шарнирные куклы на пыльной магазинной полке, забитой обрывками желтых газет и старыми деревянными игрушками – на некоторых краска сильно растрескалась и выцвела из-за времени, лишь эти двое всегда казались яркими, новыми – словно их только что сделали. У одной были длинные золотистые локоны, маленькое круглое личико, очаровательно вздернутый носик и живые кристально-синие глаза, которые смотрели на мир с неким оттенком вопросительной любознательности и хитринки; бледный тон тела выдавал в ней жительницу холодных европейских стран – быть может, Швейцарии, Дании или Германии. Впрочем, она вполне могла бы оказаться и француженкой. Вторая же точно родом была из солнечной Испании или Италии – смуглое тело, теплые бирюзовые глаза, темные волнистые волосы, некая нарочитая небрежность прически – словно тряхнула головой в порыве чувств и забыла поправить. Первую мастер нарядил в синий сарафан с мелкими, вьющимися вдоль подола, голубоватыми цветочками, легкие тапочки и алый берет, не забыв намотать на шею легкий шарф. Второй сарафан достался цвета переходного – ровный градиент от зеленого к бирюзовому и синему; на ногах красовались белые ботики, на голове – маленькая аккуратная шляпка. Первая сидела на самом краю полки, свесив ножки вниз, вторая же стояла чуть поодаль в углублении, прислонившись к стене, словно задумавшись о чем-то.

В лавку не очень часто заходили посетители. Всего пять-шесть раз в день – самое большее – мог звякнуть входной колокольчик над дверью, возвещая о появлении нового гостя. Чаще всего это оказывались туристы – с бодрым загаром, ломающимся акцентом, фотоаппаратом на шее и рюкзаком за спиной, или же это оказывались любители древностей, антиквары или их служащие. Первые, крутя головами во все стороны и что-то лопоча на своем языке, промаршировывали через всю лавку стоптанными кроссовками, разглядывали полки, вещи, но крайне редко что-то приобретали, а если и приобретали, то какую-нибудь мелочевку – сувенир домой. Последние же рассматривали все очень придирчиво, долго копались в содержимом пыльных богатств лавки, почесывали бороды, качали головой – это если они были любителями-антикварами; или же, если они были служащими антикварных магазинов, то, распространяя вокруг себя запахи модного одеколона, они сразу выкладывали хозяевам, зачем пришли, нервно топтались на месте, поглядывая на часы, получали желаемое и быстро исчезали.

Что именно здесь продавали? Трудно сказать. Древности. Пыльности. Интересные вещи, прожившие уже одно или два столетия. Самым младшим из них было минимум по полвека. Неважно что – куклы, гребенки, портсигары, книги, картины, часы, коробочки из-под зубного порошка, цепочки от карманных часов, стулья с продранной обивкой, поцарапанные жестяные банки, вышедшие из употребления монеты, пыльные сюртуки, жилетки, туфли с оторванными носами, трости со сбитыми набалдашниками, деревянные игрушки…

Куклы жили где-то в середине лавки. Их старенький деревянный стеллаж у стены часто рассматривали туристы, и даже замечали двух очаровательных куколок, восхищенно ахая и охая, но никто ни разу не захотел их купить – уж неизвестно почему. Куклы жили здесь с самого открытия лавки, а это значит – очень-очень много лет, а уж когда их самих изготовили – этого даже хозяева лавочки не знали. Загадочные были куклы.

Однажды днем, когда хозяева только-только проводили очередных туристов, купивших старинный портсигар с выгравированными на нем жар-птицами, дверной колокольчик зазвонил особенно пронзительно, словно жавший на кнопку посетитель хотел отдавить себе палец. Дверь открылась, и в лавку вошли две девушки, неуловимо похожие. Они бесшумно прошлись по пыльным доскам вглубь лавки, улыбнулись вышедшим на звон хозяевам, знаком показав, что помощь им не нужна.
- ¿Piensas, aquí? – спросила одна из них, окинув полки бирюзовым взглядом. *Думаешь, здесь?*
- Est assurée. Regarde voici ce stellage, - ответила вторая, махнула рукой в сторону стеллажа, где обитали куклы. *Уверена. Посмотри вот тот стеллаж.*
Обе девушки говорили на разных языках, но похоже, отлично понимали друг друга. Девушка с бирюзовым взглядом прошлась вперед, посмотрела на полки и улыбнулась - так, словно увидела старого друга из детства – потерянного и вновь обретенного.
- Ellos aquí, - подозвала она вторую девушку, и глаза у той вспыхнули льдинками синего моря. *Они здесь.*
- Se sont trouvés... *Нашлись*
Она осторожно сняла с полки первую куклы – в синем сарафане, бережно подула на бледное личико, смахнула пыль. Улыбнулась. Сняла вторую куклу, протянула ее своей спутнице.
- Significa, es hora de volver, - сказала та, прижала куклу к себе. *Значит, пора возвращаться.*
И девушки пропали. А куклы вновь оказались на полке, словно никто и не снимал их минуту назад – лишь отсутствие пыли говорило о том, что их держали чьи-то заботливые руки.

В лавке вновь застыла ленивая тишина. Хозяева и не вспомнили, что только что здесь были посетительницы. Колокольчик молчал, с улицы сквозь закрытые ставни проникали туманные солнечные лучи, тонущие в пыли, в углу окна билась об стекло оранжевая бабочка. А куклы на полке устало улыбались. Еще бы. Ведь они только что вернулись домой из долгого путешествия…

@темы: моё, странные истории

---

дороги

бог смеется и плачет над нами,
препарируя жизнь на часы,
награждает нас именами
да развешивает на весы.
говорят, что в Лаосе Будда,
можем съездить на днях туда,
может, нам повезет, и чудо
нам покажет его рука?
только Будда сейчас вне зоны,
абонент недоступен, вот так.
перводневные мы робинзоны,
нам на сушу попасть никак.
бархатистосью абрикосов
нас пытается нежить весна;
нос забит, миллион вопросов,
и больная совсем голова.
что нам Будда, Лаос и боги,
насморк чаем лечить и сном,
рвутся к небу дурные ноги,
будто небо – родимый дом.
и стучит на прожилках строчкой
пульс неровный, давая жить,
под растерянной оболочкой
нас не сможет никто заменить.
значит к небу отправим ноги,
руки скрестим и полетим,
мы дурные, но все дороги
будут верными нам двоим.

@темы: моё, думать в рифму

---

дети подземелья /отрывок из/

“….
- Хочешь, расскажу историю о подземельных детях?
Короткий кивок, заинтересованность во взгляде.
- Тогда слушай.

<< Подземелье когда-то было таким же миром, как и наш. И все в нем казалось привычным, простым и понятным, легким. Вся разница лишь в том, что в нашем мире есть солнце, дождь, снег и все такое прочее, а в подземелье нет. Но подземельных жителей это не слишком-то волновало. И вот, шло все своим неспешным чередом, пока однажды не приключилась беда, сломавшая привычный жителям ход мироздания. На мир обрушился страшный дождь, размыв землю, превратив стены и дома в бумагу – скомканную, плачущую. Никто не спасся, знаешь, кроме двух детей. Эти дети успели спрятаться в одном из коридоров. И убежали прочь от стихии. Их гнал вперед холодный комок страха, свернувшийся узлами в животе; их гнало вперед любопытство – извечное, нестерпимое, как попытки дотронуться до полосок на осиной спинке; их гнала собственная обреченность, ведь единожды зацепившись за колючки кустарника с вкуснейшими ягодами, уже просто так не выпутаешься. И дети бежали, спасаясь от неизвестности, путаясь в ногах. Бумажные стены сминались под прикосновениями рук, распадаясь на бесформенные оригами. Коридор казался бесконечным. Снаружи и позади шел дождь, но где-то далеко впереди мелькал свет – узкая полоса нетронутой материи жизни, которую они ранее никогда не видели. Ты, наверное, догадываешься, что это было солнце.
Короткий перерыв. Усталые ноги, шуршание ветра в изломах.
- Все ведь будет в порядке?
- Да, - голос слегка дрогнул, но тут же окреп, словно одернув себя. – Да. Мы же постараемся. Правда-правда.
И дети побежали дальше. А потом коридор закончился и оригами сложились в высокую стену, упиравшуюся в потолок с огромной дырой посередине, из которого светило солнце – как самая яркая надежда, как спасительный миг сверкнувшего маяка. Дети прижались спинами к полосе света на стене и стали смотреть вверх, понимая, что вот-вот ослепнут. Но они не ослепли. Солнце спасло их и вывело на поверхность. Говорят, эти двое до сих пор ходят по свету следом за южным солнцем, и там, где они появляются, там отступает самая темная боль и пропадает страх. >> Вот такая история… - улыбнулась и замолчала.
…”

дети

@темы: картинки, моё, отражения, странные истории, ветренности